Дженнифер Лоуренс, Кейт Бланшетт, Кейт Уинслет, Джейн Фонда, Кэри Маллиган, Бри Ларсон, Хелен Миррен и Шарлотта Рэмплинг приняли участие в веселом, откровенном и незацензуренном Круглом столе THR с актрисами. 

Когда самые известные актрисы мира собираются в одном месте в одно время (14 ноября) на ежегодном круглом столе актрис THR, можно ожидать закулисную драму. Конечно, была небольшая суматоха по поводу того, что стилисты разрешат надеть им на съемочной площадке, а после мучение от голода, когда молодая мама Кэри Маллиган (30 лет) и только прибывшая из Китая Дженнифер Лоуренс (25 лет) отправились на охоту за бананами перед съемкой. Но также это можно назвать фестивалем любви, когда к двум вышеупомянутым актрисам присоединились 46-летняя Кейт Бланшетт ("Кэрол", "Правда"), 77-летняя Джейн Фонда ("Молодость"), 26-летняя Бри Ларсон ("Комната"), 70-летняя Хеллен Миррен ("Трамбо", "Женщина в золотом"), 69-летняя Шарлотта Рэмплинг ("45 лет") и 40-летняя Кейт Уинслет ("Стив Джобс"), чтобы обсудить волнующие темы, начиная от разницы оплаты труда мужчин и женщин и других карьерах, которые они могли бы выбрать, до - да, - как пописать в фильме.

Я начну с простого вопроса. Почему вы стали актрисами? 

ЛАРСОН: Это не простой вопрос. (смеются.) 

ЛОУРЕНС: Потому что мне это необходимо. 

РЭМПЛИНГ: Я думаю, что это все, чем я могу заниматься. 

МИРРЕН: Я стала актрисой, потому что когда мне было около 14, я открыла для себя мир воображения, а вместе с ним идею, что я могу участвовать в этом удивительном мире историй. Я наблюдала за производством "Гамлета", но не знала, что Гамлет погибнет в конце. 

БЛАНШЕТТ: Он умирает? Вот черт. 

ЛОУРЕНС: Кто, Гамлет? 

БЛАНШЕТТ: Этот вопрос похож на тот, когда спрашивают, почему вы любите кого-то. Но для меня это призвание, я чувствую, что не я это выбрала. Это оно выбрало меня. Все эти "работящие" актеры, вероятно, скажут мне заткнуться, и заставят меня совершить ритуальное самоубийство. Но, чтобы быть честной, я всегда пытаюсь не делать этого. И тогда мне поступает звонок от Мартина Скорсезе или Тодда Хейнса, и все, я втягиваюсь в актерство снова. 

УИНСЛЕТ: Это может быть так одиноко, особенно когда ты молод. Я помню те моменты, когда думала: "Ничего себе, я делаю это сама". Но вот что интересно, для кого вы играете? Я помню, как об этом спросили в зале, где находилось большое количество действительно пугающих людей, таких как Кеннет Брана и Дерек Якоби. И все называли родителя. Каждый человек. 

БЛАНШЕТТ: Как способ получить одобрение? То есть не из-за того, что актеры хотят, чтобы их все любили? И это меня вообще не интересует. Что я люблю в театре, так это то, что ты знаешь, для кого работаешь: для зрителя. И что я нахожу действительно трудным в фильме: аудитория невидима. И мы сидим там, надеясь, что и другие люди тоже с нами.

Дженнифер, для кого ты работаешь? 

ЛОУРЕНС: Для своего агента. (смеются.) Если бы я этого [актерства] не нашла, я бы никогда не смогла понять те странные вещи, которые у всех нас случались в детстве. Почему если я думаю о чем-то, я это чувствую? Перед тем, как ты начинаешь играть, ты просто чувствуешь себя сумасшедшей из-за этого. 

БЛАНШЕТТ: Все эти голоса. 

ЛОУРЕНС: [Однажды] я убедила весь свой школьный автобус, что нас похитили ради выкупа, так как я читала об этом и думала "Это правда". У меня есть выход, и теперь я понимаю, что если бы не стала актрисой, чувствовала бы себя ненормальной. Я действительно играю для себя. Мне действительно это нравится. Я не думаю, что есть способ справится со всеми этими графиками и той реальной работой, которой занимаются актеры, но я очень-очень люблю это. 

ФОНДА: Я никогда не хотела быть актрисой. Мой отец был актером, и он никогда не приносил в дом радость, поэтому я никогда не рассматривала актерство как свое призвание. Но меня уволили с должности секретаря, я начала учиться, а Ли Страсберг сказал, что я талантливая. Поэтому я начала заниматься этим, чтобы заработать деньги. Мне потребовалось много времени, чтобы полюбить это. Я очень люблю рассказывать истории. Я старалась избегать фильмов, которые повествовали о том, что я не считала важным. И вот что я обнаружила в этом процессе: он развивает у вас эмпатию, потому что вам необходимо войти в чужую реальность, вы учитесь видеть происходящее глазами многих других людей. 

ЛОУРЕНС: Вот что значит актерская игра. 

ФОНДА: Но совершенно ужасающим является то, что у музыканта есть его музыкальный инструмент, у художника его холст и кисти, а у нас наша энергия, наша душа, наш дух. И это очень трудно ведь они так уязвимы. Ты обнажаешь все.

Джейн, если бы Страсбергу вы не понравились, чем бы вы занимались? 

ФОНДА: Наверное, стала бы ландшафтным дизайнером. 

ЛАРСОН: О, я бросала это много раз. Это было слишком тяжело. Так что пару раз я возвращалась в колледж, сначала чтобы стать фотографом, потом - дизайнером интерьеров, а после на полном серьезе хотела быть дрессировщицей животных. Это была та самая низкая точка - 

БЛАНШЕТТ: - для всех ваших дрессировщиков там. 

ЛАРСОН: Я начинала играть, когда мне было 7, но никогда не подходила на роли. Я часто добиралась до самого конца [прослушиваний], но не была идеальным кандидатом ни для одного. Я не была штампом, это всегда работало против меня. Я не была достаточно красивой, чтобы играть популярную девочку, не была достаточно робкой для роли серой мышки, поэтому я никогда не подходила. Я часто добиралась достаточно близко, чтобы получить роль, но не заполучала ее, и это было действительно больно. А пото вышло ТВ-шоу, где главную роль исполняла Тони Коллетт, и она стала моим абсолютным героем. И тогда я пробовалась на роль, где девушка борется с идентичностью, она была не такая, как все. Я думала: "Все, что со мной произошло до этого, вело меня к этому моменту...". Мне было 18. Я думала "Это именно то". Я пробовалась на роль, но не получила ее. Я была опустошена. 

МАЛЛИГАН: Я помню, когда я играла в "Чайке", в одной линии Нина говорит: "Я - актриса. И когда я думаю о своем призвании, то не боюсь жизни". Это способ борьбы с жизнью.

Вы когда-нибудь боялись исполнять роль? 

МАЛЛИГАН: Все время. (смеются.) 

ФОНДА: Точно! 

МИРРЕН: Да, абсолютно. Это никогда не прекратится. Молодые актеры спрашивают: "Когда вы становитесь старше, набирается больше опыта, страх уходит?". Нееет. Сожалею. На самом деле становится еще страшнее. 

ЛОУРЕНС: Я всегда боюсь, перед каждым фильмом, так как я ее [героиню] еще не нашла, еще не понимаю ее. [Если бы я не стала актрисой] я бы стала медсестрой. 

ЛАРСОН: Я думаю, ты была бы великолепной медсестрой. 

ЛОУРЕНС: Ну, спасибо. 

ЛАРСОН: Я не знаю, позволю ли я тебе лечить меня, но - 

ЛОУРЕНС: Нет, нет, я не очень хороша в математике. Ты бы не хотела, чтобы я имела дела с твоим пропофолом.

УИНСЛЕТ: Мой отец был актером, моя старшая сестра также актриса. Поэтому я очень хорошо помню такое мышление: "Ну конечно я сделаю это хорошо". Но я никогда не представляла себя в качестве актрисы кино. Я всегда думала о себе как актрисе театра или мюзиклов и, возможно, лишних эпизодов в сериале "Катастрофа" [Британская тв-драма 80-х]. Я планировала заниматься с детьми, для начала работать в детском саду или с детьми из неимущих семей. И я до сих пор в какой-то степени мечтаю об этом. В моем доме всегда есть дети. Всегда.

Кейт, у тебя четверо детей. Становится ли из-за этого актерская карьера менее важной? 

БЛАНШЕТТ: Нет, это просто заставляет вас быть более экономным. Все вещи, которые я откровенно любила и пользовалась, все исследования - у тебя просто нет на это времени. Но это также сделало меня более бесстрашной, так как многие исследования это просто процесс, который делается для того, чтобы предотвратить беспокойство. Как "Я просто хочу сделать это дерьмо, иначе будет действительно неловко или это будет действительно правильно". У тебя нет времени, чтобы пугаться.

Тяжело найти хорошую роль? 

МИРРЕН: Да, конечно. 

ФОНДА: Чем вы старше. 

РЭМПЛИНГ: Ох, вечный вопрос. 

ФОНДА: Женщине, которая становится все старше? Это очень сложно. 

К Какому возрасту относится это старше? 

ЛОУРЕНС: В Голливуде или в реальной жизни? (Смеются.) 

ФОНДА: Я бы сказала, после 40, хотя то, чем я занималась в свои 40, так это производством собственных фильмов, ведь никто ничего мне не предлагал. Но, конечно, после 50 это очень сложно, так как телевизор такая вот гостеприимная вещь. 

МИРРЕН: Молодым девушкам тоже трудно. Как очень интересно сказала Бри: "Я не была достаточно красивой, чтобы играть красивую девушку, и достаточно непривлекательной, чтобы сыграть глупую девушку". 

ЛАРСОН: Это то, что все мы делаем: прокладываем путь, находим роли, к примеру домохозяйки, или дикарши, которая вечно курит и спит с кем попало. 

УИНСЛЕТ: Для женщин так много хороших и сильных ролей. Но на самом деле всегда интересно играть также уязвимых людей. 

МАЛЛИГАН: "Люди часто говорят: "Ты сыграла такую сильную героиню". Я помню, мне кто-то сказал это, когда я сыграла в фильме "Стыд", а она была самоубийственным хаосом. Я сказала: "Она совсем не сильная, она невероятно слаба". Но для людей "Сильная" означает "Настоящая". Это означает, что такой человек существует, по вашему мнению, она не какое-то двумерное изображение женщины.

Дженнифер, ты написала о разнице оплаты труда женщин и мужчин и так приняла позицию по проблеме. Была ли негативная реакция? 

ЛОУРЕНС: По поводу всего, что ты делаешь, существует негативная реакция, это не изменится. И не только в Голливуде. Когда вы спрашиваете о ролях мужчин и женщин, первые, конечно, имеют более длительный срок годности. Мужчины могут играть сексуальную главную роль на 20 лет дольше, чем мы - 

ЛАРСОН: Но это только потому, что в основном платят мужчинам. 

БЛАНШЕТТ: Это инертное мышление во всех областях. Вероятно, мы работаем в наиболее публичной сфере, но в какой именно области женщины получают равный гонорар за равную работу? Не могу вспомнить ни единой. 

ЛОУРЕНС: Как правило, женщины получают в среднем на 21% меньше мужчин во всех областях. 

МИРРЕН: Мне понравилось, когда ты написала об этом, потому язык был простым и личным. Я так согласна с этой фразой: "Я не хочу быть стервой", знаешь? Я хочу быть вежливой. Но мы должны перестать быть такими. Если бы у меня когда-нибудь были дети, чего уже не случится, первое, чему бы я научила свою девочку - это слово "Отвали". 

ФОНДА: Вы [все] стали смелее? Когда Кейт [в фильме "Священный дым"] вечером выходит из здания нагишом и писает на себя, помните? 

УИНСЛЕТ: Один из моих самых тонких эпизодов. (Смеются.) 

ЛОУРЕНС: Ты реально писала? 

УИНСЛЕТ: Нет, не по-настоящему. Потому что ты не можешь писать на глазах у всей съемочной площадки. Но, на самом деле, мы делали тест этой сцены, так как я хотела сделать писающую сцену наиболее правдоподобной. Но когда ты встаешь и мочишься, никогда не получится хорошей струи прямо по центру, как хотели создатели. Это просто стекание святилища вниз по одной ноге. Это не получилось, когда мы делали тест писания, тогда я действительно мочилась на свою ногу. Итак, что мы сделали: мы повесили пакетик с соленой жидкостью, окрашенной в желтоватый цвет. Он был подвешен к моей спине, прямо за волосами. И вдруг кто-то пустил струю. 

ЛАРСОН: Ты прицепляла его? Или кто-то еще? 

УИНСЛЕТ: Да, я прицепляла. 

БЛАНШЕТТ: А кто это сделал? Было ли доверенное лицо? (Смеются)

Есть ли что-нибудь, что вы, как актрисы, не будете делать? 

УИНСЛЕТ: Я бы не хотела быть частью чего-то, где необходимо применять насилие к детям. Также не думаю, что хотела бы сниматься в фильме ужасов. Это просто не вписывается в мою душу. 

БЛАНШЕТТ: А я люблю хорроры. 

УИНСЛЕТ: Ты считаешь их смешными? 

ББЛАНШЕТТ: Нет, я считаю их страшными. 

ЛОУРЕНС: Я начинаю нервничать. 

БЛАНШЕТТ: Есть много ролей девушек. Мне их предлагают, хотя другие отказываются от них, а я думаю "Может я смогу сделать с этим что-нибудь". Получать такие роли интересно, ведь изначально кажется, что они ничего из себя не представляют, но ты можешь изменить это. В этом случае тяжело сказать нет.

Вы отказывались делать что-нибудь перед камерой? 

ЛОУРЕНС: Я так не думаю. Я хочу сказать, что снимала шкуру с белки. 

Она же не была настоящей? 

ЛОУРЕНС: Это была настоящая белка. Я ее не убивала. Нет, пока. Пару недель назад [во время съемок "Пассажиров" с Крисом Прэттом] у меня был первый опыт съемок настоящей секс-сцены, это было действительно странно. Очень необычно. 

БЛАНШЕТТ: Когда ты говоришь о "настоящей" сцене секса, ты имеешь в виду проникновение или...? (Смеются) 

ЛОУРЕНС: Нет, нет. Спасибо за разъяснение. Это было необычно. Все было сделано правильно, никто ничего плохого не делал. Это был всего лишь странный опыт.

Как ты готовилась к этому? 

ЛОУРЕНС: Напилась. 
Я очень-очень напилась. Но это вызвало еще больше беспокойства, когда я вернулась домой. Я думала: "Что я сделала? Я не знаю". А он женат. Это был первый опыт поцелуев с женатым мужчиной, от чувства вины мой желудок свернулся в узел. Я знала, что это моя работа, но ведь это не объяснишь своему животу. Поэтому я позвонила своей маме и попросила: "Скажи мне, что это нормально". Это было очень трудно. Ты ведь не знаешь, переборщила ли. Ты просто хочешь сделать все наиболее реалистичным, но потом... В этот момент я была наиболее уязвима. 

МАЛЛИГАН: В этой карьере всегда будет то, что ты считаешь трудным. Однажды я должна была сниматься обнаженной. Я думала, что это будет кошмарно, а на самом деле все получилось прекрасно. Ты думаешь "К черту, я голая, а остальные пока нет. Это весело". Но [самое трудное в актерской карьере] это не всегда одна единственная вещь. Это больше напоминает всю героиню. Я считаю, что в съемках действительно трудно - это пытаться преподнести себя как целостного персонажа. 

Ты снималась вместе с Мерил Стрип "Суфражистке". О чем вы разговаривали в перерывах? 

МАЛЛИГАН: На съемках не было ни одной пары подходящей ей по размеру обуви. Поэтому она привезла свою обувь из Африки, об этом мы и болтали.

Бри, перед съемкой в "Комнате" ты общалась с женщинами, которые на самом деле находились в плену? 

ЛАРСОН: Я большой сторонник личной жизни, поэтому я не чувствую, что должна была вторгаться в их личное пространство и расспрашивать их об этом. В конце концов, эта история универсальна, и я не хотела превращать ее в чью-то сказку о преступном захвате. Но мне предоставили несколько видео-записей, в которых эти девочки давали столь редкие публичные интервью. Они разбивали мне сердце, я была очень зла. 

Есть ли отличия в том, чтобы играть реального персонажа? 

МИРРЕН: Да, конечно, потому что вам необходимо выглядеть как он, говорить как он и даже ходить как он. Но главное, что создавать такого персонажа, точно также как и вымышленного, необходимо с помощью воображения. Но самая великолепная вещь в исполнении роли реального героя то, что у вас нет необходимости придумывать ему предысторию. И это гораздо интереснее, чем придумывать ее, не так ли?

Кстати, говоря о правде, Кейт, некоторые ставят под сомнение истинность "Правды", истории Дэна Рэзера. 

БЛАНШЕТТ: Есть много версий, в зависимости от того, с какой точки зрения взглянуть на нее. С чьей точки зрения вы хотите взглянуть на историю. Этот фильм не является документальным. И, что в нем самое замечательное, он является настоящей провокацией для людей. Я никогда прежде не видела фильм, в котором рассказывалась бы абсолютная правда. 

При создании правдоподобного образа вы используете приемы других актрис? 

ЛОУРЕНС: Я все беру от самих людей. Я никогда не оканчивала актерских курсов и ничего подобного. Я просто наблюдала за людьми. 

МИРРЕН: Моим вдохновением являются дети и животные. Они так живы, у них еще не испорчены головы, как у меня, знаете? (Смеются). 

А ваша? 

МИРРЕН: О да, Боже, все время съемок. 

БЛАНШЕТТ: Все, что нужно - это один момент потока мыслей, а затем вы возвращаетесь обратно. Вы все время пытаетесь достигнуть этого момента. Один из моих самых любимых моментов на сцене, когда ты видишь танцора, делающего прыжок, ты думаешь, что он летит, но вскоре он падает. Это именно тот момент возвышения, который вы ищите, иногда вы получаете его, а иногда нет. 

УИНСЛЕТ: Я всегда вдохновляюсь актрисами, которые старше меня. Потому что я знаю, что этот человек живет гораздо дольше меня. У нее совсем другой набор инструментария. 

РЭМПЛИНГ: Ты все больше и больше заряжаешься своей жизнью, и жизнью, за которой наблюдаешь. Когда я была младше, я все время хотела повзрослеть, чтобы стать глубже, больше понимать. Я гораздо более терпима к другим и к самой себе. Я не бушую, не сержусь все время. Но [когда ты молод] эти чувства полезны, так как они зажигают в тебе искру до тех пор, пока они не выходят из под контроля.

Джейн, когда ты была моложе, в тебе кипели столь сильные чувства. Стали ли они мягче? 

ФОНДА: Они по-прежнему сильны, но со временем закалились. Я хочу сказать, что они так сильны, что не дают мне спать по ночам, но это никак не пересекается с актерской карьерой. Я оставляла актерство на 15 лет, и думаю, что очень приятно иметь другую жизнь. Когда я была моложе, я принимала за должное слишком многое. Я действительно не хотела быть актрисой. Я не любила это. И поэтому делала много ошибок. Как ни странно, сейчас я забочусь об этом гораздо больше. Я чувствую себя настоящим новичком. 

УИНСЛЕТ: Господи, как это мило. Какое фантастическое ощущение. 

Вам нравится просматривать свою собственную работу? 

ФОНДА: Я смотрю отснятый материал. 

ЛАРСОН: Воспроизводить? Я правильно вас поняла? 

ФОНДА: Я многое узнаю, просматривая его. 

ЛОУРЕНС: Я тоже. Я думаю, что вернуться и посмотреть на себя действительно важно. 

МАЛЛИГАН: Я не могу ничего смотреть. Совсем ничего. 

ЛОУРЕНС: Я не могу слышать себя. На свой второй подбородок я еще могу смотреть, но, услышав этот андрогинный голос, вы даже не поймете, какого я пола. 

ФОНДА: Когда я снималась в фильме "На золотом пруду", мне было любопытно, почему Кэтрин Хепберн никогда не ходила просматривать отснятый за день материал, ведь она была помешана на том, чтобы полностью контролировать процесс. Я спросила: "Мисс Хепберн, почему вы не приходите просматривать отснятый материал?", на что она ответила: "Все началось с картины 'Лев зимой', когда все, что я могла видеть в кадре - это свои морщины. Я поняла, что утратила способность видеть то, что важно фильму и с тех пор никогда не ходила на просмотры".

Вы когда-нибудь выступали на сцене? 

ЛОУРЕНС: Никогда, я боюсь этого. Я не знаю, театр та же штука, что и кино. Не знаю. 

БЛАНШЕТТ: Аудитория и другие актеры очень помогают тебе, а также есть репетиции. Ты знаешь о моменте третьей недели? У тебя ничего не получается, все разваливается, но ты продолжаешь и думаешь: "Вот дерьмо! Опять этот момент третьей недели". В фильме неудачный дубль ты просто переигрываешь, а здесь вы переигрываете его все вместе. 

ЛОУРЕНС: Когда я смотрю твой фильм, я вижу твои глаза и твою душу. 

БЛАНГЕТТ: И как я делаю это (закатывает глаза). 

ЛОУРЕНС: Да! (Смеются) У тебя сумасшедшие глаза. 

БЛАНШЕТТ: Спасибо. Это из багажа моих трюков. Обе эти среды взаимодополняют друг друга. Сейчас я больше знаю о том, как использовать широкий кадр, потому что работала на сцене. И намного лучше знаю, как быть настоящей, непосредственной и интимной с тысячной публикой, так как снималась крупным планом. Все взаимосвязано.

Чем еще отличаются кино и театр? 

БЛАНШЕТТ: Меня удивляет, что мы принимаем как должное определенный план создания фильма. Вы начинаете в один день, заканчиваете на тридцатый или какой-либо еще. Но мне интересно, если бы мы сняли небольшую часть материала, переосмыслили его, и пересняли, что, если было бы больше женщин сидели на режиссерском кресле. Вметсе с подготовкой к производству, съемкой и постпродакшеном уходит два года вашей жизни. И многие женщины, особенно у которых есть семьи, задумываются: "Как я буду управлять этим?" 

ЛОУРЕНС: Я хочу спросить, так как у меня нет детей: В чем разница между ними и мужчинами-режиссерами, у которых также есть семьи? 

БЛАНШЕТТ: У них есть надежда, что кто-то еще будет поддерживать домашний очаг. 

УИНСЛЕТ: Мой муж очень современный, поэтому мне легче ходить на работу. Я не чувствую себя виноватой. Я совершенно точно испытываю меньше вины, так как знаю, что происходит за завтраком, обедом и ужином, когда меня нет рядом. 

ЛОУРЕНС: Я хочу стать матерью. Но я не думаю, что необходимо задумываться об этом прямо сейчас. В данный момент я полностью погружена в работу. Но интересно, что существует множество сторон этого: женщины расстраиваются, потому что им недостаточно платят; а позже республиканцы или генеральные директора, которые являются мужчинами, говорят: "Ну, все это из-за того, что женщины уходят в декрет по беременности и родам". 

ЛАРСОН: Очевидно, это наша вина. 

МАЛЛИГАН: Мы для вас продолжаем человеческий род. Добро пожаловать! (Смеются). 

ФОНДА: Во главе студий должно быть больше женщин, так они могут давать зеленый свет фильмам с женщинами. 

МИРРЕН: Не думаю, что это сработает. 

ЛОУРЕНС: Думаю, женщины тоже могут быть сексистками. Они также могут быть женоненавистницами - тем более, что для этого у них больше свободы. 

МИРРЕН: Необходимо менять экономику. 

ЛОУРЕНС: Почему люди должны верить в женщин режиссеров, когда их так мало? Сколько их, 3 процента или что-то вроде этого? 

МАЛЛИГАН: Ава Дюверней так интересно говорила о времени, когда ее пригласили снимать "Сельму". Она с другим мужчиной были в институте Sundance и провели целый год вместе, ездя по различным фестивалям, их фильмы имели одинаковый успех и одинаково хорошие рецензии. А в конце года она говорит ему: "Ох, мне дали деньги, чтобы снять этот фильм, 'Сельму'", на что ее друг ответил: "Да, мне тоже. Я буду снимать 'Мир Юрского Периода'". (Смеются).

Шарлотта, в 1974 вы снимались в фильме "Ночной портье" под руководством новатора-режиссера Лилианы Кавани. Ждали ли вы, что больше женщин пойдут по ее стопам? 

РЭМПЛИНГ: Для меня это вопрос выбора. Лилиана Кавани больше всего в жизни хотела работать и снимать картины - это то, что она делала и чем занималась на протяжении всей жизни, она делала это, потому что хотела. Так что если женщина сильно хочет чего-либо, она получит это, ведь мы очень решительные существа. 

БЛАНШЕТТ: Если вы хотите упражнять различные группы мышц, но такая возможность не всегда предоставляется. 

Раз уж мы заговорили о мышцах, Кейт как-то сыграла Боба Дилана. Есть ли у кого-то мужская роль, которую вы хотели бы исполнить? 

УИНСЛЕТ: Я бы хотела сыграть Гамлета. 

МИРРЕН: Я исполнила роль Просперо. А так, всегда есть мужские роли, которые я бы хотела сыграть. Я так раздражаюсь, когда смотрю фильмы и начинаю: "Эту роль могла бы исполнить женщина". И это сводит меня с ума, что замечательных и блестящих актрис - моих ровесниц, когда я была моложе, - становится все меньше и меньше, а посредственных актеров мужского пола все больше. Это так раздражает. Просто сменяйте имя из фильма в фильм, больше от вас ничего не требуется. 

БЛАНШЕТТ: У меня была возможность обсудить это с режиссером, я аргументировала: "Этот сценарий действительно интересный, и он перестанет быть шаблонным лишь потому, что одним из членов их команды станет женщина". И они подумали: "Да, нам необходимо переписать сценарий", на что я ответила: "Вам не нужно менять диалоги".

Есть ли великая актриса, от которой вы узнаете что-либо или хотели бы с ней поработать? 

ФОНДА: Я бы назвала двух актрис, с которыми хотела бы поработать: Ванесса Редгрейв и Мэрил Стрип. 

БЛАНШЕТТ: Джина Роулендс. 

ЛАРСОН: Я тоже хотела назвать ее. 

МИРРЕН: Анна Маньяни, богиня актерского мастерства для меня. 

РЭМПЛИНГ: Моника Витти. 

УИНСЛЕТ: Если быть честной, я бы хотела поработать с Тони Коллетт. 

ЛАРСОН: Я бы хотела посмотреть этот фильм! Сделайте это! 

БЛАНШЕТТ: И Люсиль Болл. У нас есть кое-что о Люсиль Болл, она одна из моих фавориток. 

ФОНДА: Ты сыграешь Люсиль Болл? 
БЛАНШЕТТ: Это планы (стонет). Если они не передумают. 

МАЛЛИГАН: Марион Котийяр. Но в то же время я чувствую, что не хочу появляться с ней на одном экране, потому что вы даже и не заметите, что я делаю.

Источник - THR

Перевод выполнен специально для jen-lawrence.ucoz.ru. При полном или частичном копировании ссылка на наш сайт обязательна!